Моя баба Маня
Н. Румянцева 19.01.2016

Воспоминания внучки Натальи Алексеевны Румянцевой (Иванчевой)

Мою бабушку по материнской линии все звали просто баба Маня. А полное ее имя было Кузнецова Мария Ефимовна. Она рассказывала, что родители ее приехали из Тверской губернии. Это была уже вторая семья у ее отца Красильщикова Ефима Матвеевича (фамилия по предкам, занимающихся покраской тканей). Оставшись где-то в сорок лет вдовцом с двумя дочерями от первого брака, он женился на Федосье Андриановне и в начале XX века уехал с новой семьей и двумя взрослыми дочерями в Московскую губернию в село Онуфриево Рузского уезда (теперь – Истринский район Московской области).

Его старшие дети уже жили своими семьями (имя одной дочери осталось неизвестным, а другую звали Фекла, она жила с мужем Платоном). В новой семье Ефим и Федосья родили и воспитали еще двоих дочерей: старшую Елену и младшую Марию – мою бабушку. По метрической церковной книге недавно было установлено, что у них было еще двое детей – сын Василий и дочь Вера, которые умерли в младенчестве от болезней. Старшая сестра моей бабушки – Елена Ефимовна - вышла замуж за Лобанова Алексея Семеновича (он был младше ее).

Фото 1. Мария Ефимовна Кузнецова 1996 год

Фото 2. Ефим Матвеевич Красильщиков

Фото 3. Федосья Андриановна Красильщикова

Фото 4. Елена Ефимовна Лобанова 1970-е годы

В самом начале войны у них родился сын Владимир. Но совсем мало они жили все вместе: в первые месяцы войны Алексей ушел воевать, а в 1942 году пропал без вести (многолетние его поиски и запросы в архивы так и не увенчались успехами). Елена Ефимовна вместе с сыном и отцом продолжала жить в Онуфриеве. Но только до года Ефим Матвеевич помогал ей растить внука, так как сам умер в августе 1942 года. К этому времени не было в живых уже и мамы Федосьи Андриановны, которая погибла в декабре 1941 года во время немецкой оккупации. Вот осталась Елена одна со своим малолетним сыном. Только на взаимопомощи две сестры продержались и пережили трудные военные и послевоенные годы!!!

Когда Владимир Лобанов (крестник моей мамы Катерины и мой крестный) вырос, пошел по призыву в армию и три года отслужил в Германии. Вернувшись из армии, крестный работал механизатором в совхозе и вел свое подсобное крестьянское хозяйство в Онуфриеве, а пока жива была баба Маня, всегда помогал ей – огород вспахать, картошку посадить и выкопать. Там же в Онуфриеве крестный женился на Матюшиной Раисе Алексеевне. У них родилось двое детей – в 1967 году дочь Татьяна и через два года сын Николай. В начале 1970-х годов семья Лобановых получила квартиру в Холщевиках на Глебовской птицефабрике, где до конца своих дней вместе с семьей сына Владимира прожила бабушка Лена. Дождалась она рождения в семье у внука Николая и его жены Снежаны правнучки Анечки, но так и не увидела ее ни разу, так как лет за пятнадцать до конца жизни баба Лена уже совсем ослепла и ничего не видела. Очень хорошо заботились и ухаживали за ней все родные, а особенно сноха Раечка. На 94-м году жизни баба Лена умерла от старости и была похоронена на местном кладбище. Ее сын с женой так и живут в Холщевиках, семья внука Николая там же недалеко от них. А внучка Таня (моя крестница) вышла замуж за Курятникова Валерия Анатольевича и живет у него в подмосковном городе Подольске.

Моя бабушка Мария Ефимовна была на четыре года младше сестры Лены. Родилась она в 1907 году в селе Онуфриево Рузского уезда. День рождения баба Маня всегда отмечала 2 августа. Но недавно в архивных церковных метрических книгах была обнаружена запись, что на самом деле она родилась на месяц раньше – 2 июля 1907 года. Первое время Красильщиковы с дочерьми жили в Онуфриеве, где была Успенская церковь.

Баба Маня вспоминала, что с малых лет пела на клиросе в онуфриевской церкви. Когда она подросла и вышла замуж, переехала жить в деревню Юркино, то и оттуда ходила пешком пять километров в Онуфриево по лесной дороге, чтобы петь в церковном хоре. Голосок у бабы Мани всегда был звонкий, тонкий и чистый – заслушаешься, когда она пела!!! С десяти лет стала учиться в школе при Онуфриевской церкви. Легко и хорошо получалось читать, с тех пор стали звать ее читать Псалтирь по упокойникам или на венчания петь в ближайших деревнях. Семья жила бедно, но очень дружно, родители вели свое крестьянское хозяйство, дочери с детства им помогали. Про себя же баба Маня рассказывала, что с ранних лет, чтоб помочь своей семье, жила она в работницах. А в восемнадцать лет сосватали ее за Кузнецова Николая Ивановича в деревню Юркино.

Фото 5. Успенский храм в селе Онуфриево 1940-1941 годы

Фото 6. Сестры Мария и Елена с мужьями Конец 1920-х годов

Мария пришла в большую семью мужа, в который жили: свекор Иван Ефимович, свекровь Елена Лефтевна, бабушка Елизавета (мать свекра), четыре брата мужа (Иван, Егор, Михаил и Ефим) и две сестры мужа (Елизавета и Полина). Младшая сестра Усачева (Кузнецова) Полина Ивановна (крестная моей мамы Кати) всю жизнь дружила с бабой Маней, и мы до сего времени очень дружны с ее детьми и внуками – они каждый год на Пасху навещают наших предков Кузнецовых, похороненных на Юркинском кладбище. Попав в такую большую семью, приходилось бабе Мани работать с раннего утра до позднего вечера. Свекровь была строгая и требовательная, а мать свекра баба Лиза жалела сноху – учила как вести домашнее хозяйство, помогала и поддерживала в очень трудных жизненных ситуациях, ведь две первые дочки (Зина и Маша) умерли в младенчестве и только третью дочку (мою маму) Катерину удалось уберечь от болезней и вырастить.

Шесть лет пробыла баба Маня замужем. Ее муж Николай, отслужив в армии, решил поехать на заработки в столицу. И оттуда уже не вернулся – завел новую семью в Москве, там у него было еще четыре дочери (Галина, Валентина, Надежда и Татьяна) и сын Владимир. После развода с Марией (примерно в начале 1930-х годов) ему присудили алименты – его дочери Кате тогда было всего три годочка. Но Николай никаких денег не переводил, от него так ничего и не получили. Тогда же с помощью своих родителей баба Маня купила старый дом в деревне Юркино, на противоположном конце деревни. После того как вся родня Кузнецовых перебрались в Москву, их старый дом в деревне оказался заброшенным и не сохранился. Я уже застала пустой участок Кузнецовых в Юркино, сейчас там бурьян растет.
Уговорила бабушка Маня свою маму Федосью Андриановну переехать к ней в деревню Юркино, помогать растить дочку Катю. Отец Ефим Матвеевич остался со старшей дочерью Еленой в Онуфриеве. Вот так три женщины стали жить вместе. Вся забота о своей дочке и матери легла на Марию Ефимовну. Она держала скотину (козу с козлятами, овец, свиней, кроликов), домашнюю птицу (кур и гусей). Баба Маня сама косила, пахала и с огородом справлялась, а также приходилось в колхозе трудодни зарабатывать.

Тяжело было жить без мужских рук. Но главные беды были еще впереди. Дочке Катерине (моей маме) только двенадцать лет было, когда началась война с немцами. Ох, и хлебнули горя все в оккупации!!! 21 ноября 1941 года на Михайлов день пришли немцы в их деревню, а примерно через неделю враги выгнали несколько семей с малыми детьми, погрузили в бортовую машину. Привезли в Рузу к огромному сараю, всех в него загоняли, а для них уж и места в этом сарае, слава Богу, не хватило. Ведь потом сожгли тот сарай – сгорели все!!! Баба Маня рассказывала, что очень холодная зима была в том году, морозы стояли за минус 40 градусов. А их поселили в какой-то дом огромный, холодный, с разрушенным подполом. Пришедший за ними немец, собиравшийся по приказу офицера вывести всех к лесу и расстрелять, оступился и упал в пролом подпола и сильно расшибся. На другой день пришел за ними не немец, а румын или поляк, отвел к лесу и говорил: «Не бойтесь, стрелять вверх, бежать в сторону леса», так они все и остались живы. Много раз я слышала эти воспоминания от бабы Мани, да не оставил их Господь, спасибо, что и в немецкой армии были такие солдаты, дай Бог их потомкам здоровья мира и благополучия!!!

Многие тогда не вернулись домой, вот и бабушка Федосья была ранена во время перестрелки между нашими и немцами при возвращении из Рузы. Раненных лечить в тех условиях было некому и негде, от ран она умерла в декабре 1941 года. Сначала ее захоронили в снегу под Рузой. И только после возвращения домой, взяв в своем сельском совете лошадей, баба Маня ездила за телом своей матери в город Рузу на санях. Перезахоронила ее вместе со многими умершими тогда (чтобы в одном месте было легче копать могилы) на кладбище за церковью Рождества Христова вблизи деревни Юркино. Бабушка Мария Ефимовна потом рассказывала, что в это время там же на кладбище хоронили многих не переживших немецкой оккупации стариков и детей из округи. Так, например, прямо у церкви похоронен мальчик, тоже из юркинских – Грачев Костя, который сидел в своем доме у окна и его убило шальной пулей.

Фото 7. Мария Ефимовна на работах в колхозе Начало 1940-х годов

Фото 8. Христорождественский храм в селе Юркино 1968 год

Рассказы бабы Мани о трудностях военных лет дополняют воспоминания моей мамы Катерины, которые она написала при оформлении в 1999 году удостоверения несовершеннолетнего узника фашистского плена и ветерана ВОВ (сохранена оригинальная орфография):

«Наша деревня была аккупирована немцами 21 ноября 1941 года. Из дома нас немцы выгнали и мы ночевали в акопах. В первую же ночь переловили всех кур и зарезали скатину. В своем доме за время аккупации мы не жили, в нем размещалась немецкая кухня. 11 декабря 1941 года жителей нашей деревни собрали и погнали под конвоем автоматчиков этапом в концлагерь Мажайск (так говорили конвоиры). Иногда нас сажали на грузовые машины. Большую часть пути шли пешком под конвоем. Кто выбивался из сил и не мог итти, немцы штыком сбрасывали на обочину дороги, а колона продолжала итти. Догнали нас до города Руза. Переправили через речку в деревню Сытьково, загнали в сарай, закрыли снаружи на замок. На утро нас погнали дальше, дошли до деревни Брыньково и началась очень сильная стрельба. Когда стрельба утихла мы решили вернуться в Рузу, но нас не пропустили. Сказали в Мажайск можно, а в Рузу нельзя. Потом прошол слух, что наша армия должна наступать. Немцы среди ночи собрали нас в колону и под конвоем погнали в конец деревни. Там размещался их штаб, из блиндажа со всех сторон торчали пулеметы, а сверху накаты бревен. Нас посадили на эти бревна как живой щит. Очень многих ранило, никто медицинскую помощ не оказывал. Моя бабушка на вторые сутки скончалась от ран, ей было 68 лет. Похоронили ее в снегу за деревней Брыньково. А когда пришли домой из плена, мама за ней съездила. Перезахоронили ее дома на родине. Немцы выгоняли нас на работы: чистили снег на дорогах, женщины стирали белье, работали на солдатской кухне. Мы дети ходили по миру т. как есть было нечего, от голода все отекли. В аккупации жили в сараях, окопах, на чердаках, во дворе вместо скотины. Примерно в середине января 1942 года наша армия нас освободила, но итти к своим домам не разрешили. Сказали все дороги заменированы и пока не пройдет абоз, никуда не выходить. Кто не послушался подорвались на минах целыми семьями. А когда разрешили домой шли пешком, дома было все разграблено, ямы с продуктами и вещами были разрыты, стоял пустой холодный дом. Даже не во что было переодеться. А насчет еды и думать было нечего, ходили собирали по полям мороженую картошку. Вернулись домой 20 января 1942 года. Ни дай то бог чтобы весь этот ужас когда-нибудь повторился». (Этот рассказ моей мамы недавно был опубликован в районной газете «Истринские Вести». 2015, №93. С. 29).

Всем войнам, павшим за мир, Вечная память!!! Спасибо за свободу, за мир и за жизнь!!! Да много натерпелись лишений, горя и гражданские люди, пережившие Великую Отечественную войну, слава им за их доблестный труд для фронта и веру в нашу ПОБЕДУ над фашизмом!!!
Во время войны и после трудилась баба Маня в колхозе Костровского сельсовета, в пенсионном возрасте пошла работать почтальоном в Мансуровское п/о.

Фото 9. Почтальон баба Маня 1955 год

Фото 9. Почтальон баба Маня Начало 1960-х годов

Я маленькой девочкой в начале 1960-х во время летних каникул часто помогала разносить с бабой Маней почту. Мы проходили проселочными дорогами много километров по соседним деревням (от деревни Корсакова до деревни Меры). Помню, как в магазине в деревне Раково покупала бабушка черного мягкого хлеба несколько буханок. Так потом-то одну буханку мы с ней съедали, пока ходили с почтой по деревням! Когда вечером приходили домой, баба Маня жарила картошку с толстыми перьями зеленого лука, и мы съедали целую сковородку, запивая козьем молоком – вкуснотища!!! Вот какой аппетит нагуливали, пока почту разносили. Где-то в конце 1960-х годов баба Маня перестала работать почтальоном после того, как однажды, когда она разносила почту, на поле у деревни Мансурово ее догнал сорвавшийся с цепи племенной бык и давай ее катать по земле. Хорошо, что невдалеке на поле, работали колхозные трактористы, прибежали на помощь и отогнали быка. После этого баба Маня и стала работать на подсобных работах в Петровской больнице (потом в начале 1970-х годов там стал санаторий для детей), и проработала в том месте примерно до конца 1970-х годов. Она мыла посуду, чистила овощи, работала истопником в зимний период (летом много дел и в своем огороде было).

Фото 10. Мария Ефимовна в Петровской больнице Начало 1970-х годов

Мои родители родом из соседних деревень: мама Иванчева (Кузнецова) Екатерина Николаевна родилась и жила в деревне Юркино, а отец Иванчев Алексей Алексеевич родился и жил в деревне Петрово. Они поженились в девятнадцать лет – расписались 4 февраля 1948 года в Павшинском сельсовете Красногорского района Московской области. Там мама закончила медицинское училище, а папа – авторемонтный техникум. В 1949 году они потеряли (умер во время родов) своего сына-первенца Валерия. Молодая семья много поездила по Советскому Союзу (работали на строительствах водохранилища в Дубне, Томской ГЭС и Красноярской ГЭС, работали на Украине в городе Станиславе – ныне город Ивано-Франковск), зарабатывая деньги на покупку собственного жилья. И только в 1958 году они смогли купить отдельное помещение в бараке на три семьи недалеко от ж/д станции Перерва Московской области (сейчас это московский район Печатники).

А с 1961 года стали жить мы в Москве (в Кузьминках), где от отцовской работы нашей семье выделили двухкомнатную квартиру в хрущевской пятиэтажке – после барака она показалась нам такими огромными хоромами!!! Отец проработал до конца своей жизни (умер от инфаркта на работе) мастером авторемонтного цеха в почтовом ящике, где производился ремонт военных машин. А мама трудилась старшей медсестрой в детской городской больнице №32 (около станции метро Курская). Уже на пенсии она перестала работать и помогала нам растить своих двух внучек, а потом и правнука. В последние годы жизни бабы Мани переехала моя мама Катерина к ней в Юркино, а после ее кончины так и осталась там жить. Все нам говорила: «Вот пойдет Влад в школу, буду вам нужной и вернусь». Несколько месяцев не дожила моя мама до того, как пошел в школу ее правнук. В январе 2003 года с инсультом и без сознания (позвонила соседка Люба Григорьева) на машине реанимации, забрали мы маму из Юркина и положили в Боткинскую больницу, где через две недели ее не стало. Похоронены мои родители вместе – на Юркинском кладбище.

Раньше, когда еще были живы родители моего отца, мы приезжали летом к ним в деревню Петрово. Не стало их можно сказать в одно время – дедушка Иванчев Алексей Егорович умер в конце 1959 года, а бабушка Пелагея Васильевна в начале 1961 года. Мои родители в те годы не только себе приобрели жилье, но и помогли бабе Мани построить новый дом. Его поставили около уже дряхлого старого деревенского дома. Помню, окна избы прямо на земле находились, и столько было внутри подпорок – ходили как в лесу.

Фото 11. Баба Маня около нового дома в Юркине 1962 год

С этого времени мы – моя старшая сестра Тишина (Иванчева) Инна Алексеевна и я, младшая сестра Румянцева (Иванчева) Наталья Алексеевна – стали на летние каникулы приезжать в деревню Юркино к бабе Мане. Хорошо было отдыхать у нее летом, бабушка старалась нас сильно не нагружать физическим трудом. Однако она научила сажать, окучивать и выкапывать картошку. А на речке Негуч (баба Маня называла нашу речку Рудаковская), протекающей прямо за нашим огородом, мы мыли посуду. Иногда по утру рано ходили с бабой Маней на Михайлов луг. Там она косила, а я разбивала валки травы граблями. Помню как однажды летом, когда светало рано, пришла я домой после того, как всю ночь гуляла с друзьями до утра (было мне тогда лет 15-16). А баба Маня и говорит: «Надо косить идти, ты там поспишь в стожку, пока я кошу, потом вместе разобьем валки, а домой придем, доспишь». Понимала баба Маня, что молодежи надо прививать трудолюбие, но и погулять пока еще молодые тоже хочется.

Поэтому нас она почти никогда не ругала. Один раз только меня за косы оттаскала, и за дело. Я, еще дошкольница, с подружкой Валей Райковой развела костер за ее огородом и для него потаскали из стога сено, приготовленное на зиму бабой Маней для скотины. Нас, своих внучек, очень любила и жалела баба Маня еще за то, что наши судьбы повторили ее – мы одни воспитывали своих дочек, так как тоже, как и она, к сожалению, развелись в молодости с мужьями. Замуж ни я, ни сестра второй раз так и не вышли, но нам-то гораздо легче было вырастить своих девочек, ведь нам помогали и наши родители, и баба Маня. Да и то время (середина 1970-х годов) было стабильное – сестра в оборонной промышленности работала («НИИ источников тока»), а я с 1981 года в бухгалтерии в диспетчерском управлении энергетики («ЦДУ ЕЭС СССР» – сейчас ОАО «СО ЕЭС»). А когда стала пенсионеркой, то стала трудиться там же в хозяйственном отделе специалистом по финансовым вопросам.

Так же баба Маня и к правнучкам была терпелива и добра, чаще всего с юмором подходила к воспитанию. Правнучки-погодки Тишина Светлана Александровна и Морозова (Румянцева) Елена Александровна и сейчас с теплотой вспоминают, что им нравилось, когда баба Маня по утрам будила их в детстве, тихо и ласково говоря: «Девчатки, вставайтя! Поедитя и опять лягитя!!». И как она часто поучала молодежь: «Как хочешь, чтобы к тебе относились, так и ты относись к людям, а добро и зло сторицей вернется вам».

Фото 12. Баба Маня с дочкой Катей, внучкой Наташей и правнучками Светой и Леной в Юркине 1976 год

Фото 13. Баба Маня с дочкой Катей, затем Лешей и правнучками Светой и Леной в Юркине 1985 год

По-разному сложились судьбы у правнучек бабы Мани. Старшая Света (моя крестница) пока не замужем, окончила институт и работает в бухгалтерии в энергетической компании, пошла по моим стопам (в начале 1990-х, она начинала работать в одной со мной организации в бухгалтерии). За это время Света удачно продвинулась по карьерной лестнице, ну а «личная жизнь в сорок лет только начинается». Пожелаю ей счастья и в личной жизни!!!! У другой правнучки – моей дочери Елены – от первого брака сын Морозов Владислав Дмитриевич. Сейчас Влад учится в МАМИ на факультете «Бизнес информатики». Работают Елена и ее муж Яропольский Вадим Анатольевич со мной в одной организации в инженерной службе (можно сказать у нас семейная династия энергетиков).

Прожила баба Маня до 91 года – дождалась рождения праправнука Владислава Морозова в 1996 году. Очень интересно бабушка рассуждала: «Каким сложным именем его нарекли, а впрочем: Влад – жить в ладу, Слав – Бога славить!!!» Помню, весной 1998 года на Пасху мы, как всегда, посещали усопших родственников на наших кладбищах. Так как баба Маня уже плохо видела, то Морозов Дмитрий (отец праправнука Владислава) подвозил нас на машине. И вот идем мы по юркинскому кладбищу за церковью Рождества Христова, а баба Маня и говорит: «Если со мной навестить могилу моей матери идет мой праправнук, то и меня не забудут».

Умерла бабушка 9 сентября 1998 года дома в Юркине. Как рассказывала моя мама Катя, которая последние три года жизни бабы Мани жила постоянно с ней в Юркине, за минуты до смерти бабушка опустилась на колени и попросила прощение у нее, у Бога и у всех кого невзначай обидела и тихо отошла в мир иной. Отпевать ее приезжал из села Дарна настоятель Крестовоздвиженской церкви отец Константин Волков.

Фото 14. Баба Маня с праправнуком Владиславом и его дедом Виктором в Юркине 1997 год

Фото 15. Могила прадедушки и бабушки в Юркине 2015 год

Еще в мае 1996 года познакомился отец Константин с бабой Маней во время проведения перезахоронения останков блаженной Александры с кладбища села Онуфриево в ограду Крестовоздвиженской церкви в селе Дарна. Прихожанки этого храма – Людмила и Надежда – часто навещали бабу Маню. Обязательно приезжали на ее день рождения (2 августа), привозили гостинцев, чаевничали и так проникновенно они пели вместе с ней церковные молитвенные песни! Баба Маня очень рада была этим встречам и рассказывала нам много о своей жизни, а также истории о блаженной Сашеньки из деревни Сафониха. Говорила о том, чему сама была свидетельницей. Ведь родом баба Маня из тех же мест – жила в селе Онуфриево недалеко от церкви, куда ходила блаженная Сашенька со своей теткой Маврой.

Вот что вспоминается мне из рассказов бабушки про блаженную Александру. Родилась та где-то в 1880-х годах в деревне Углынь Рузского уезда Московской губернии. Рано девочка лишилась родителей и воспитывала ее тетя Мавра, жили они в Сафонихе очень бедно. В школу Саша не ходила, но была такая умница, сама училась читать по церковным книгам. Ее не обижали, хоть и малообщительная была в детстве. Каждое воскресенье она с теткой Маврой ходили в какой-нибудь храм – они больше посещали церкви в Онуфриево, в Юркино и в Петрово. Где-то в восемнадцатилетнем возрасте за Сашей люди начали замечать дар и способности к исцелениям по молитве и пророчествам. Александра с заботой относилась к людям, принимала страждущих, которые приезжали к ней со всей округи. К блаженной Сашеньке привозили больных, а иногда «одержимых» людей, она Господа молила об их исцелении, поила святой водой. И те потом уходили от нее самостоятельно, исцеленными. Тетя Мавра помогала ей, ухаживала за Сашенькой, принимала верующих, поясняла сказанное (блаженную не всем дано было понять). Зимой и летом ходила Александра в холщовой рубашке, в морозы Господь ее грел.

Из Онуфриевской церкви после службы иногда блаженная Сашенька приходила в гости к родителям бабы Мани (они тогда жили в селе Онуфриево), пили все вместе чай из самовара. Однажды Сашенька намешала в чашку с чаем сахар, просвирку и соль – так предсказала она бабе Мане, что жизнь у нее будет соленая, немножко сладкая, а просвирка к терпенью. Все так и случилось. «Всякое видала – и сладкое, и горькое, и соленое!!!» – говаривала баба Маня. До последнего часа блаженная Сашенька молилась Богу за всех людей, обращавшихся к ней за помощью. В революцию 1917 года бабе Мани было десять лет, когда Господь забрал к себе блаженную Александру, а было той всего-то чуть больше тридцати лет.

Похоронили блаженную в ограде Онуфриевского храма (сейчас на месте храма установлен крест и есть памятная табличка). Баба Маня часто ходила на могилку Сашеньки, да люди со всей округи приходили к праведнице. Во время войны храм в селе уничтожили. Недалеко от могилы блаженной Александры стали добывать песок и образовался огромный карьер. Из всех захоронений могила блаженной Александры оказалась единственной уцелевшей. В 1996 году останки блаженной Сашеньки во избежание поругания перенесли из села Онуфриева в село Дарна (также в Истринском районе) и перезахоронили в храмовой ограде напротив алтаря Крестовоздвиженской церкви.

Фото 16. Баба Маня в Дарне на могиле Сашеньки 1996 год

Фото 17. Бывшая могила Сашеньки в селе Онуфриево 2015 год

Много историй слышала я от бабы Мани о жизни Сашеньки, немало уже написано статей про блаженную. А одной истории сама была свидетельницей. Было мне тогда лет пять-шесть (где-то в конце 1950-х), пошли мы летом с бабой Маней в гости к ее сестре в село Онуфриево. Баба Маня как обычно взяла с собой завязанные в платочек деньги на покупку гостинцев в онуфриевском магазине (в деревне Юркино никогда не было магазина). Ходили мы к бабе Лене пешком по привычной и хорошо известной нам лесной дороге – напрямки километров пять будет. Сначала шли через поле за деревней Юркино, затем почти заросшей лесной тропинкой вдоль линии электропередач (помню как-то раз в лесу увидели вдали лося с огромными рогами – баба Маня шумнула и ударила посохом по дереву – лось побежал, только ветки трещали). Потом выходили из леса, шли по проторенной тропинке по полю и далее проселочной дорогой, мимо онуфриевского кладбища входили в село.

В тот раз я видимо уставала, и бабушка несла меня часть пути на кошлах. Когда мы пришли в гости, то оказалось, что узелочек с деньгами потерялся. Баба Маня говорит: «Видимо, когда несла тебя и перекидывала его из руки в руку, вот и выронила». Бабушка Лена пошла с нами в магазин и купила мне гостинцев, чтоб я не расстраивалась. На обратном пути, по обычаю, зашли с бабушкой на могилку к блаженной Сашеньке. Баба Маня, когда гостинчик клала на могилку, посетовала – какая, мол, оказия с нами случилась. И успокоилась как-то сразу. А когда мы пошли дальше, то баба Маня, посадив меня опять на кошлы, говорит: «У тебя глазки молодые, вострые – смотри внимательно, а я пойду той же дорогой – найдем мы потерю нашенскую!!!». Через какое-то время я говорю: «Баба Маня, что-то там впереди в колее белеется?». Оказался это потерянный нами платочек со всеми деньгами! А бабушка и говорит: «Еще на могилке у Сашеньки знала, что найдем нашу потерю, пока я ей все рассказывала, а она меня веткой сирени по голове поглаживала, успокаивала». Часто мы с бабой Маней вспоминали и рассказывали многим эту историю, как потеряли платочек с деньгами, а Сашенька помогла найти его.

Еще одну историю рассказала мне моя мама Катерина. Баба Маня очень боялась ослепнуть, как случилось это с ее старшей сестрой Еленой, которая лет пятнадцать в конце жизни совсем не видела. И вот когда последние три года баба Маня стала совсем плохо видеть, мама уговаривала ее переехать к нам в Москву. Но Мария Ефимовна на уговоры дочери не соглашалась: «Я в городе сразу умру, что там буду делать, сяду на диван и буду смерти ждать»? Вот тогда Катерина и уехала в деревню Юркино жить к своей матери. И вот после того, как вернулась баба Маня с перезахоронения блаженной Сашеньки (было это в мае 1996 года) стала моя мама замечать, что та стала легче ориентироваться не только в доме, но и на улице у дома. Баба Маня ей объясняла: «Я видеть лучше не стала, а вот после приезда из Дарны смелости в движениях прибавилось, не боюсь, что налечу на что-нибудь, где контуры немного вижу, а то иду по памяти потихоньку, уверенности прибавилось». Вот так уже прошло много лет, но любое, пусть и косвенное соприкосновение с блаженной Александрой, вера в ее помощь и провиденье помогает людям поверить в свои силы.

Баба Маня помогала нашим детям, когда они маленькими сильно и долго плакали – читая молитвы, умывала святой водой их через дверную скобку и дети быстро успокаивались. Вот, например, был при мне такой случай. Привезли к бабе Мане молодого мужчину (сильно болеющий сын одного знакомого из Москвы) и попросили ему помочь. А бабушка сказала: «В Божьей воле, а не в моей помочь тебе – пусть твои близкие в церкви помолятся о твоем здравии, и я буду о тебе Бога молить».

Через всю свою жизнь пронесла баба Маня веру в Бога, но не могла, по тем временам, научить нас церковным канонам и правилам. Например, и сейчас в Православной Церкви чаще всего детей крестят в период до одного года, ведь если малыша окрестить, то можно за него молиться, можно его причастить, а это укрепит его и духовно, и телесно. Свою дочь Елену (правнучку бабы Мани) я крестила в Москве четырехмесячную летом 1975 года в церкви Успения Пресвятой Богородицы в Вешняках. Бабы Маниного праправнука Владислава, когда тому было 9 месяцев, окрестил в Мансуровском храме Святителя Николая 5 июля 1997 года отец Вадим Сорокин. А вот правнучку Свету – мою племянницу – крестили мы летом 1977 года по тихому, чтоб не узнал мой отец Алексей (он был партийным) только в три года. Так все это время баба Маня очень переживала за нее – ведь малышка была болезненная. Бабушка заранее договорилась в храме Покрова Пресвятой Богородицы недалеко от Нового Иерусалима, батюшка крестил одну ее в тот день и нарекли мою крестницу Фотинией (присутствовали на крещение только мы вдвоем с бабой Маней).

Баба Маня, сколько я помню, пока здоровье и возраст ей позволяли, ездила на службы (обязательно на крестный ход на Пасху) в этот Покровский храм. Поселок Пионерский, где была данная церковь, был довольно далеко от дома – но ближе действующих церквей в то время не было. Она мечтала дожить до того времени, когда будет восстановлен храм Рождества Христова рядом с нашей деревней Юркино, один из немногих каменных храмов в Подмосковье, возникших на рубеже XV-XVI веков. Согласно исторических справок в конце 1930-х годов Христорождественская церковь была закрыта. А в 1948 году разрушили трапезную, соединяющую храм с трехярусной колокольней, которая сохранилась и сейчас. Помню как мы, местная детвора, в 1960-х годах много времени проводили на этой колокольне, красивый вид открывался вдаль с ее высоты. На карнизе второго яруса уже росли маленькие деревца, проросшие прямо на кирпичах (нам говорили, что кирпичи клали на растворе, замешенным на куриных желтках).

Помню времена, когда на колокольне был еще купол с таким же крестом с полумесяцем, как на храме. В XX столетии храм Рождества Христова неоднократно пытались реставрировать (в 1960-х и где-то в 1980-х годах). Но тогда были только восстановлены окна-бойницы и заделан проем между храмом и колокольней. Жалко, что примерно в 2005-2007 годах сгорел купол колокольни. Зато как хорошо, что летом 2015 года храм красиво облицевали новым кирпичом. Надеемся, что с Божьей помощью постепенно закончат реставрацию храма и восстановят также колокольню и трапезную.
Баба Маня не дожила до того дня, когда 15 августа 2010 года состоялась первая Божественная литургия в храме Рождества Христова деревни Юркино. Спасибо настоятелю храма священнику Михаилу Сорокину и людям, которые потрудились на расчистке и обустройстве прилегающей территории храма перед проведением литургии. Много людей из окрестных сел пришли в храм, среди них была и я с односельчанами из деревни Юркино.

Фото 18. Участники первой литургии в храме Рождества Христова в селе Юркино 2010 год

Фото 19. Наталья Алексевна Румянцева (Иванчева) – автор рассказа 2014 год

Многие вспоминали рассказы родителей, а также бабушек и дедушек о храме. Говорили, что на площадке перед храмом, ограниченной высаженными в ряд вековыми деревьями, находились церковные постройки, где жили служащие храма. Вспоминали, что за мостом через речку Малая Истра находится родник, которым люди пользовались много-много лет назад, и который у нас в деревне Юркино называли «Попов колодец». Вода в нем очень чистая и даже летом холодная, что зубы ломит. Баба Маня только водой из этого родника пользовалась при засолке огурцов и говорила: «Поэтому огурцы у меня получаются такие хрустящие и вкусные, ешь их, глотай да головой мотай!». Вот такая у меня баба Маня с юмором была. Жалко, что последние лет десять перестали жители деревни расчищать колодец и пользоваться им. Эх, не затерялся бы этот родник!!!

Уже семнадцать лет, как нет с нами нашей мудрой, заботливой, веселой и любимой бабы Мани. Очень не хватает мне общения с ней – «подпитки от корней». Бывало раньше приедешь к ней в Юркино зимой, в доме тепло, печка топиться, дрова трещат – хорошо!!! Расскажешь бабе Мани о каких-то своих заботах, трудностях на работе или в личной жизни. Она слушает тебя внимательно, долго, не перебивая. Потом скажет всего-то несколько слов: «Милая моя, нечего тому богу молиться, который не милует» и все сразу встает на свои места – думаешь как все просто и ясно, понимаешь, что как не старайся, насильно сделать человека счастливым нельзя. Раньше долгими зимними вечерами собирались у бабы Мани дома юркинские соседки (Аборкина Клавдия, Григорьева Руфина и ее дочь Люба, Маслова Валентина и другие) чаевничали и обсуждали события дня, новости, вспоминали прежние времена и своих близких. Баба Маня называла такие встречи «зимний клуб по интересам». Многие сельчане вспоминают мою бабушку добрым словом. Очень жалко, что все меньше и меньше остается тех, кто знал Бабу Маню и общался с ней!!!

После смерти бабы Мани по ее желанию я передала отцу Вадиму в Мансуровский Храм Святителя Николая икону Пресвятой Богородицы. У меня осталась на вечную память о бабушке маленькая иконка Божией Матери, которую баба Маня передала мне в день моей свадьбы (19 мая 1973 года). Что такое наследство? Что-то материальное, типа дома и участка подаренного еще при жизни бабой Маней своим двум правнучкам? Нет, не это главное наследство от нашей родной бабушки. Намного важнее та любовь, доброта, мудрый подход и уверенность в правильности нашего выбора в жизненных ситуациях. Вот что подарила она нам, а мы должны не обделить этим наследством наших детей, внуков и правнуков.
Как говорила баба Маня: «Земной путь краток, память вечна!». Вечной будет память о бабушке в сердцах родных и близких!!!